их не видел. Их описание сохранилось только в памяти поколений. Если вы уверяете, что вы нашли их или найдёте в ближайшее время, тогда буду планировать вас посетить. Тем более у меня назревают дела в вашей губернии. Сообщите о результатах. При положительном решении вопроса и если вам удастся их найти, выезжаю немедля. Ваши условия меня устраивают. Более того, дам вам больше чем просили вначале. Меня интересует только мой интерес, всё остальное ваше. Жду положительных сообщений. С почтением, В.К.»

Конверта не было. Письмо было загадочным и многообещающим. Уже светало, всё, что можно, осмотрели и обыскали. Евграф и Кротов возвратились в ночлежку, с собой принесли два баула. Бросили их под нары. Бродяжные начали подниматься, сонно рассматривая появившихся старых товарищей.

– Ну как? Дело удачное? – спросил старший артели у Тулина.

– Да так. Мелочь одна. Два тулупа, одежонка кой-какая, ты её сдай скупщику, что выручишь, всё ваше. Половину на общий котёл пусти, половину на общак положи. А вот этот малый баул, припрячь, завтра к Агею пойдём. Подарок сделаем. Может, серьёзные дела вместе начнём делать.

– Агей вас ждёт! – спокойно сказал вожак.

– Откуда знаешь? – уточнил сыщик.

– Записку ему посылал о вас. Справлялся, проверил, правду говорите или нет? Не обессудьте, люди вы новые, надо было убедиться, те ли, за кого себя выдаёте. Получил хороший ответ, рад он, что нашлись. Помнит, что его в поезде спасли, ждёт в гости.

– Вот и хорошо. Поспим немного, часа два-три и в город пойдем. Волка ноги кормят, – с этими словами Евграф и Кротов завалились, не снимая верхней одежды на нары.

Бродяжные посмотрев на них легли опять, досыпать.

Глава 11 Город Белёв. Удельное княжество. Стрельцы Иоанна Грозного

Молодой боярин Георгий Тищенков не спал всю ночь. Вечером, несмотря на нежелание жены, приказал выехать в дальнее сельцо Сергеевку, с дитём. В сопровождение назначил четырёх преданных боевых холопов. Уехали тайно, никого не предупреждая. Мамок, нянек, постельных брать запретил. С собой взяли только самые необходимые вещи. Всё это было сделано для того, чтобы никто не упрекнул в том, что семья Тищенкова бежала или боярин ещё какой ни будь злой умысел имеет. Сельцо было небольшим, располагалось в направлении Дикого поля. Но главное не сельцо. Там недалеко от сельца, в сосновом лесу, имелся охотничий домик со всем необходимым. Имелись там и помещения для проживания холопов и расположения лошадей. Мало кто знал об этом охотничьем домике. Только самые близкие люди. В домике постоянно проживал человек, специально следивший за порядком. На душе было не спокойно. Всё, что услышал от отца в голове не укладывалось. Даже не знал, верить или не верить всему этому.

«Может, отец с болезни чего напутал. Не смыслит, что говорит!» – думал молодой боярин, – Однако откуда грамота, перстень с родовым танги. Да и зачем всё это ему говорить перед смертью. А смерть не за горами, стар стал. Неизвестно проживёт ли ещё год или нет? Нет, не будет он в старости Господа Бога гневить. Но как верить всему этому? Неужто правда?».

Мысли прервались, раздался громкий стук в ворота. Залаяли всполошённые собаки. Уже давным-давно рассвело. Боярин встал, подошёл к окошку, посмотрел. Увидел с десяток верховых, которые спешились у ворот. Прибывшие войны были в одинаковых хороших кафтанах. Служили «в сабле». Были обряжены в шлемы и кольчуги.

Послышался голос охранного сторожа: «Чяго набодно? Не спиться по утру самим, зачем людей будоражить».

– Именем государя нашего, Иоанна Васильевича, открывай. Я стрелецкий сотник Ерш, при мне грамота стрелецкого приказа. Имею высокое повеленье передать ту грамоту боярину Тихону Тищенкову или сыну, лично.

– Чё так рано? Погодь немного. Щас боярина спрошу и открою, – ответил сторож, не собираясь открывать ворота.

Георгию из окна было видно, что тот особо не испугался. Да и чего ему бояться. Вместе с молодым боярином многие из боевых холопов прошли огонь и воду в столкновениях с отрядами Крымского хана, имели опыт горячих сражений. Да и бояре Тищенковы, что отец, что сын холопов своих не обижали, платили добротой и помощью за верную службу. Помогали, берегли.

– Открой ворота, помоги гостям, – крикнул Георгий, приоткрыв окно.

Стрельцы вошли во двор, держа коней за оголовье. Привязав их, размялись. Вели себя спокойно, дерзостью не отличались, однако внимательно осматривали подворье.

– Я Георгий, сын Тихона Тищенкова. Чем могу уважить знатных гостей? – спросил молодой боярин, спускаясь с крыльца, в наскоро накинутой шубейке.

– Будь здрав, боярин! Мы по приказу стрелецкого головы к тебе. Грамота у нас из стрелецкого приказа. Я Фёдор Ерш, стрелецкий сотник. Что, так и будешь держать возле ворот? Дерзкие у тебя холопы? – сказал сотник, посмотрев на сопровождавших его стрельцов.

– Прошу простить, внезапные вы гости. Проходите в столовую, угощу чем бог послал. Правда, раннее утро ещё. Но найдем чем гостей уважить. Отец болен, но гостей примет. А что насчет холопов. Так не одно сражение прошли, бывалые! Поэтому и дерзкие! – сказал Георгий, жестом приглашая пройти в дом.

Вошли в дом. Прошли в столовую. Помолились на образа. По очереди помыли руки с дороги за отдельным столиком с умывальником и чашей для мытья рук. Сели за длинный дубовый стол, на лавки, которые стояли по обе стороны. Фёдор Ерш за стол садиться не стал, сел в дубовое кресло. В одно из пяти стоящих у стены, достал из сумки-калиты книжонку в деревянном переплёте, обтянутом кожей и что-то в ней, начертал.

– Что, вначале дела или поесть с дороги? – спросил Тищенков.

– Дела немного и подождут. Отец болен, говоришь, тогда пусть отдохнёт. Мне всё равно кому грамоту вручить. Сейчас малость насытимся и пойдём к боярину. Если не против ты. Угощай боярин, – ответил Ерш.

Георгий подал условный знак. На стол поставили разогретые щи с пшённой кашей. Хлеб. Холодные пироги с репой, капустой и рубленными яйцами. Вчерашнюю дичь и морсы. Ерш пересел за стол. Оглядел угощение. За стол сел и Георгий.

– Небогато живёшь, боярин! А что, меда нет? – ухмыльнулся Фёдор.

– Живём как можем, по-простому, у нас не Москва. А мед в достатке. Угощу, была бы воля, – ответил Тищенков, подав знак слугам.

Принесли хмельного мёда в нескольких кувшинах. Ели стрельцы молча, жадно. Запивали хмельным от души. Разговоров за столом не было. Только один раз, первый, подняли бокалы стоя за царя, Иоанна Васильевича, с пожеланием доброго здравия. Георгий пить не хотел, но видя взгляд Ерша и поняв, что тот будет настаивать, выпил вместе со всеми. За хозяев дома бокалы не поднимали.

«Зачем пожаловали гости незваные? Обычаев не признают. Хозяев дома толи уважают, толи нет? К отцу не пошли, хотя приказ надо сразу представить, а не ждать, пока все насытятся. Ведут себя странно, как будто бы не знают, что делать, как поступить не решили. Мед с утра, пьяному река по колено. Может, так у них заведено, в стрельцах? Надо быть гостеприимным хозяином. Неужто прав отец? Со злым умыслом прибыли гости? Хорошо, что всё готово к приёму. Три боевых холопа в комнатах, еще трое у крыльца. Двое при отце, все при оружии. Свое оружие разложил в трёх местах. Если, что доберусь мигом, голыми руками не взять» – думал Тищенков, умеренно пробуя холодную дичь и внимательно посматривая на гостей.

– А что ж хозяйка, не выйдет к гостям? – сдержанно спросил сотник Ерш.

– Хозяйки нет. Уехала родственников навестить. Будет только завтра к вечеру, а может и позже. Как управиться, – ответил Тищенков.

Ерш промолчал, продолжая с остервенением терзать холодного рябчика.

«Как будто он правил не знает. Хозяйка выходит только к самым уважаемым гостям, а не ко всякому встречному поперечному. Тем более, коль он сотник, значит боярский сын, в дом приехал к боярину. Да не к простому, а близкому человеку удельного Белёвского князя. Дерзок гость. Посмотрим, что дальше», – продолжал думать Тищенков, стараясь вести себя спокойно.

Наконец